Происхождение домашней кошки
Принято называть кошек нашими домашними животными. Но любой, державший у себя дома кошку, мог бы подтвердить, что, несмотря на то, что нам и хотелось бы решать, когда им есть утром и регулировать их передвижения, они одомашнены лишь частично.
Предполагаемые предки современных домашних собак существовали более 30000 назад. Самые же древние останки, приписываемые предкам домашних кошек, имеют возраст лишь 9500 лет. Эта разница довольно неплохо соотносится с ощущениями насчет сравнительной прирученности собак и кошек – собаки хотят быть «лучшими друзьями» людей, а кошки – не очень-то.
В то время как ископаемые – это своеобразные моментальные снимки прошлого, изучение цепочки генов – машина времени, позволяющая ученым путешествовать в эволюционное прошлое. Первоначальная расшифровка генома домашней кошки была закончена в 2007 году, но недавнее исследование, в ходе которого он был сравнен с геномом дикой европейской кошки (Felis silvestris), пролило новый свет на последние 10000 лет кошачьей адаптации.
Домашние кошки это не просто дикие кошки, терпящие людей ради регулярной кормежки. Их черепа меньше в соотношении к размерам туловищ, чем у их диких предков, а также они известны своей способностью собираться в колонии. А по сравнению с собаками, кошки не так уж сильно различаются по форме и размерам.
Автор этого исследования Уэсли Уоррен (Wesley C. Warren) отмечает, что, как и их дикие предки, домашние кошки имеют великолепные охотничьи навыки. Это тоже намекает на то, что кошки лишь наполовину одомашнены.
Сравнение геномов дикой и домашней кошек позволило узнать много нового. Ожидалось, что они будут весьма схожи, но исследование обнаружило характерный набор различий в генах, участвующих в развитии нейронов. Эта адаптация мозга могла бы объяснить, почему кошки послушны.
Ученые давно заметили, что одомашненные особи имеют набор поразительно схожих черт – от мягких ушей до меньших мозгов, чего не было у их диких предков. Одомашнивание могло сопровождаться отбором нескольких схожих черт, зашифрованных в измененных генах, а они, предположительно, вызывали такие вторичные эффекты, как мягкие уши.
Поскольку кошки живут среди нас, им не нужно так уж много беспокоиться о своем выживании. Также они не нуждаются в больших челюстях с тех пор, как мы стали кормить их нашими обработанными объедками. Отсюда меньшие черепа. Аналогичная динамика наблюдается у собак: волки оказываются лучше собак в тестах на общее развитие интеллекта.
Изучение генетического кода наших животных подтверждает, что в ходе эволюции обнаруживаются одни и те же наборы генов. Еще во времена Дарвина именно домашние животные давали много информации об эволюции, поскольку известно, какого рода давлению отбора они подвергались. Ведь это именно к нам они изначально адаптировались.
Это подводит нас к геному одного из самых домашних животных – нас самих, людей. Нобелевский лауреат, зоолог Конрад Лоренц однажды предположил, что людям была присуща та же динамика одомашнивания. Наш мозг и размер тела достигли пика в течение конца последнего ледникового периода и начали сокращаться с распространением сельского хозяйства.
Вместо размышлений над довольно скромной палеонтологической летописью, мы можем исследовать схемы изменений по десяткам тысяч живых людей. Науке доступны сведения о том, что люди подверглись значительному естественному отбору за последние 10000 лет. Хороший пример в этом отношении – поглощение предками тибетцев небольших количеств генов человекообразных родственников, так называемых денисовских людей, привыкших жить на большой высоте.
Наша культурная гибкость и изобретательность со времен конца ледяного периода не освободила нас от эволюционных сил, но сделала доступными новые удивительные пути. Восприятие одомашнения как эволюционного процесса, который происходит из-за «искусственного» отбора создает ложное противопоставление воспитания и природы, которое поддерживает тщеславную идею человеческой исключительности. По сути, представление о том, что мы отдельны от природы, что она должна быть нами покорена и используема, является устаревшим подходом.
Куда пригоднее объяснение, заключающееся в том, что за последние 10000 лет люди сформировали свою экосистему. Мы были частью природного процесса, который изменил ландшафт. Таким образом, мы может считать домашнюю кошку ответом природы на появление паразитов (грызунов, привлеченных появившимися в раннем Неолите зернохранилищами). Одни и те же силы изменили геномы нас и наших домашних животных. Перестав бродить небольшими группами, питаясь дичью и необработанными растениями, мы обосновались в населенных пунктах и стали собирать один и тот же урожай из года в год. Тысячелетиями крестьяне питались различными видами того, что сейчас мы могли бы назвать кашами. Наши зубы стали меньше. И собаки, и животные проявляют признаки адаптации к крахмалосодержащей пище.
Так же, как и мех наших одомашненных млекопитающих освобожден теперь от необходимости не выделяться на фоне ландшафта и стал буйством разнообразных цветов, человеческая пигментация начала когда-то меняться и множество племен стали светлокожими. Ввиду совместного проживания люди и их животные стали разделять одни болезни, перекраивая иммунную систему целых популяций, но оставляя не затронутых этой совместной эволюцией в их неизмененном и уязвимом виде. Вероятно, некоторые болезнетворные микроорганизмы, выросшие в кошках, такие как Toxoplasma gondii, могли даже поменять человеческое поведение.
Многие из нас считают отношения с нашими животными аналогичными родительско-детским. Но естествознание рассматривает эту историю с более утилитарной точки зрения: кошки появились в ситуации созданных людьми глубоких экологических изменений в послеледниковом ландшафте.
Мы были авторами этих изменений, но в процессе развертывания этой истории, мы стали ее участниками. Один из существенно важных моментов в познании себя и того, куда мы движемся – осматриваться и замечать, как мы изменили тех, кто рядом с нами, и как они нас.
